Светлане Герасимовне (фамилия улетучилась) низкий поклон. Педиатр.

Моей дочке было 3 годика. Воспаление лёгких. У нас в семье особо не болели, поэтому что делать - не знала даже элементарного. Светлана Герасимовна не просто лечила. Она ОПЕКАЛА. И мою доченьку, и меня, бестолковую. Было неловко её беспокоить по каждой мелочи, но она настаивала. Сама контролировала ход болезни, приходила даже показать, как правильно парафин накладывать. Заботилась о нас с дочкой, как мама. Мама у меня в этом плане бессильна.

Светлане Герасимовне было около 30-ти. Может, меньше. Молоденькая, у самой двое деток дома. А она после работы к нам забегала присмотреть. Я только потом узнала, что ей было не по дороге. Мне советовали сунуть ей денег. Я не умею этого, но попыталась. Она обиделась. Не взяла. Только компот пила иногда. Даже поужинать с нами отказывалась. Крайняя степень порядочности.

Из семьи врачей. И отец, и мама и муж - все врачи. Я сидела однажды, ждала приёма у её кабинета. Разговорилась с пожилой женщиной. рядом сидящей. Так была влюблена в своего доктора, что выплеснула признания в любви на эту незнакомую женщину. В лицо говорить Светлане Герасимовне было неловко такое. Но я, правда, всей душой её уважала и любила! Женщина краснела, поддакивала:
- Да, она такая. Действительно, профессионал. Объективно. Ну конечно! Когда все её однокурсники лекции прогуливали, ездили за границу, тапочками торговали и по дискотекам бегали, она училась. Ничего старалась не упустить, потому что ответственная очень!
- А вы откуда знаете такие биографические подробности?
- А я - её мама!
Теперь уже я покраснела. Но очень благодарила маму за такую замечательную дочь. Без лести. От души. Было просто приятно разговаривать с такой мамой!

Светлана Герасимовна  говорила что, в случае температуры, я должна сразу же позвонить ей. Я позвонила. 9 мая это было. Её отец - ветеран. И именинник. Она сидела за накрытым столом, гости, отец-именинник... Я не знала. А она приехала. Бросила гостей, отца...

Светлана Герасимовна - ангел хранитель. Только теперь уже не наш. Уехала в Россию. Где сейчас, как ей на новом месте? Уже не вернётся... Будьте счастливы, любимая моя! Пусть у вас всё сложится! А мы будем вспоминать о вас добрым словом. Я хочу верить, что мои искренние добрые мысли будут охранять вас от невзгод... Ну, хоть немножко...

А ещё у меня в жизни была Марья Ивановна. Прямо Марья Ивановна! Такие вот хрестоматийные имя-отчество. Она была старенькой, когда я ещё была маленькой.Меня привезли из Крайнего Севера на Юг. И мне тут не понравилось ни-че-го! Сплошные лиственные лесопосадки до сих пор мне кажутся грустными. А душистые ёлочки в парке - низенькие и хиленькие тут, не такие, как на Севере - милыми, родными и НАСТОЯЩИМИ ДЕРЕВЬЯМИ. Помидоры и арбузы даже пробовать не желала. Фрукты как не любила, так и не люблю: наемся раз в сезон, и мне хватает. Вдруг по 4 раза в год, хоть лето, хоть зима - ангины, отиты... А с рождения ведь болела только один раз! Да и то - ветрянкой! Родители молодые, в лечении болезней неопытные... Паника. В общем, привыкание и акклиматизация мои проходили сложно.

Бабушкам я всегда была безразлична. Ну есть девочка, и хорошо. Хорошенькая - в бабушку. Вредная - в маму или в папу (зависит от того, с чьей стороны бабушка). Родители меня сами растили, как могли. В детских болезнях не разбирались, но врачей не штурмовали - сторонники закаливания и физкультуры, недоумевали, как это их крепкий и здоровый ребёнок, пример для других на Севере вдруг стал хлюпиком и развалюхой в мягком и нежном климате.

Мариванна стала моей "бабушкой пор здоровью". Папина мама была "бабушкой по науке", а мамина - "бабушкой по деревне". Чаще я видела "бабушку по здоровью". Лет 30 назад она УЖЕ была пенсионеркой. Работающей. Маленькое, сморщенное личико, архангелогородский говорок, тёплые, мягкие ручки, запах земляничного мыла, добрые, детские глазки за очками с толстыми линзами. Голубые глаза. Умные и добрые. Не строгие. Тугой узелок седых волос на затылке под докторской шапочкой. Не улыбчивой была, но это не пугало и не настораживало.

После того, как выслушает жалобы пациента, попишет в его карточке, обязательно процедит сквозь зубы: "... и анализ крови сдадите! Подозрение на желтуху!". Все посмеивались над обязательным её подозрением, торжественно вручали ей опровержение в результатах анализов. Она  не огорчалась и не радовалась. Облегчённо выдыхала и продолжала заниматься болезнью. Ходили слухи, что эта фобия желтухи у Мариванны из-за скандального случая, когда её чуть из партии не попёрли. Что за случай, никто не знал, но говорили о нём так, будто уж настолько он известен, что и повторять не стоит про него.

Мариванну пародировали. Забавно. Она и вправду была старомодно-комична в своих кашпо и вязаных серых кофтах. "Подозрение на желтуху" было приколом, понятным только её пациентам. Если сказать к месту, выходило смешно.

Иногда не понятно было, слушает ли она твои жалобы или спит с открытыми глазами. Иногда сомнительно было, понимает ли, что ей говорят. Может, скрывает глухоту, а сама ничего не слышит? Иногда так больно прощупывала живот, что трусики мокрели, и было очевидно, что она намеренно издевается и ей приятно делать больно. Как старухе Шапокляк. Тогда брало зло на неё. Но у ребёнка никто не спрашивает, нравится ли ему его врач и доверяет ли он ему.

Несмотря на странности Мариванны, у неё всегда был самый большой "приход". Все хотели быть именно её пациентами и, вежливо посетив своего участкового врача (молодого и с умными глазами), садились ждать очереди к Мариванне. Та проверяла, что написал в карточке её молодой коллега, бормотала что-то одобрительное, что-то дописывала или оставляла, как есть, и обязательно рассказывала, что так как у пациента, почему болит, как лекарство подействует и что нужно делать непременно, а от чего станет хуже... Отвечала на все вопросы. Быстро, тихой скороговоркой, но ОЧЕНЬ понятно. Вот что профессор к ней на приём придёт, что доярка - всем понятно что у них там внутри неладно, что и как исправит неполадки и что зависит от них. Страшно ведь быть куклой безвольной в руках чужого человека, доверив ему всего себя и никак не контролируя, что творят с твоим телом! А после беседы с Мариванной - не страшно.

Моя одноклассница Элка была очень худой. Её привезли из Туркмении во втором классе, и Эллка перестала кушать. Не потому что скучала по Туркмении. Просто не хотелось. Вообще. Её мама, тётя Джамиля, была в панике. Элка - её первый ребёнок. Опыта мало. Мама, бабушка, старшие сёстры тёти Джамили остались за тысячи километров - в Ашхабаде. Письма тужа шли 2 месяца! И оттуда столько же! А ребёнок не ест! И худеет... Уже как дистрофик...

Мариванна в школу приходила частенько. И к нам в класс приходила. Странно, но каждого из 27 детей она помнила, к каждому были вопросы: "Как твоё ушко? Компрессы на ночь не забываете класть? Ещё 3 дня вам лечиться! Ты не смотри, что я тебя уже в школу отпустила! Твой братик таблетки пьёт? Твой живот больше не болит? Передай маме, что твоей сестричке через неделю на прививку!". А Элкиной маме передала, чтобы она зашла, когда будет в поликлинике. Она зашла, понимала, зачем. Ребёнок худющий, как скелет. Доктор увидел, ругать зовёт. Элку вылечили и мы с ней ходили после уроков потом на уколы. Ей ставили В12  и В6. Я запомнила, потому что долго ходили, и Элка всё жаловалась, что попка болит от В12 особенно. И от аллоэ. У неё нашли язву желудка. Хорошо, что Мариванна заметила! А от тётя Джамиля всё Элку в угол ставила да ремнём лупила за то, что та кушать отказывалась.

В прошлом году на входе в магазин увидела старушку. Маленькую, сухонькую, всю в вязанных вещах... Дверь в магазин открывалась туго, старушке не сдюжить было. Я придержала, подождала, чтобы она вошла.
- Спасибо, деточка!
И голос родной такой, из детства... Где же я его слышала? Я его знаю, как мамин! "Деточка".... Откуда? "Подозрение на желтуху"!. МАРИВАННА!

Взяла маленькую, тёплую шершавую ручку, сердце забилось, комок в горле. Родная моя! Доктор детства! Всю меня, до клеточки, до капельки знающая. Из маленькой куколки с тоненькими косичками и огромными бантами в женщину, тёплой ручкой держа за руку, лоб трогая заботливо, в глаза тревожно заглядывая, провела меня. Глаза выцвевшие, голубые... родные-родные. Ангел-хранитель моего детства... Не только моего... Тёплый мой, вязаный оберег. Окутала, укрыла, спрятала собой от всего больного, плохого, злого. И хожу до сих пор, Мариванной обережённая. А ведь и не задумывалась... Будто так и надо...

- Ты ли? Настюша? Как ты? Ангины часты? Нету? Умничка! Береги себя, детка! Спинка как? У тебя восьмой позвонок ведь? Детки есть? Беременность как ходила? Спинка беспокоила? Ну умничка. Мама здорова?

ПОМНИТ! КАК?! Это она у нас была - ОДНА! А нас у неё сколько было? Не сосчитать ведь!
Маме рассказала. Мама говорит, все удивляются. Ей уж под 90, поди, а, кого ни встретит, всех помнит. По болезням, по детям... А может, она и не человек? Она сама сказала: "Я не женщина! Я врач!"... У неё двое детей. Тоже не обычные люди - врачи. Сын - смелый и решительный хирург, дочь преподаёт на кафедре...
А Мариванна не умрёт никогда! Она не такая! Я её знаю! Пока люди будут нуждаться в её советах, она не посмеет их бросить! Разве ангелы умирают? Нет, конечно! И не спорьте со мной!

P.S. Как-то шли с мамой по пригородной улочке. Мама показала на маленький, старенький домик:
- Вот тут твоя Марья Ивановна живёт!
И никак не могла я представить что вот приходит она с работы, снимает клетчатое своё пальто, кастрюльку с супом на плиту ставит... Мариванна ест суп? Не вяжется как-то... А дети? Мариванна беременной была? Она рожала? Вот так как мы, обыкновенные и стандартные люди? Вот прямо в сорочке больничной на кресле лежала? Ну бред же! А где она взяла этих детей? Муж? У неё есть муж? Как у простой смертной женщины? ДА КАК ОН ПОСМЕЛ ПРИКАСАТЬСЯ К НЕЙ?!
Мариванна стоит у стола и гладит рубашечку сыну. Не возможно представить. Она - из ДРУГОГО мира! Она не такая, как все! Герань на окне... Эти маленькие морщинистые ручки, пахнущие земляничным мылом копаются в земле, пересаживая герань? Невероятно это. Она - доктор. Она - небожитель. Её прислали в наш мир, чтобы  присматривать за тем, что нам милостью богов дано - нашим здоровьем. Мы ведь глупые, беспечные создания. Мы с этой ценностью - здоровьем - как с игрушкой порой обращаемся. Кто нас пожурит? Кто присмотрит?
Эти наши бытовые мелочи, наша суета повседневная - это совсем не клеится к её образу... Странно как-то...

Отредактировано Анастезия Валерьянковна (29-10-2009 16:48:15)

Но ведь это ужасно! Принимая клятву Гипократа, вы отрекаетесь от простой человеческой жизни! Личная жизнь, особенно для женщины так важна! Врачи - это особая каста. Диплом мединститута - чёрная метка?
к как
Я сейчас в поликлинике, пока ждала направлений на анализы для сына, наблюдала, как то ли врач, то ли медсестра (не знаю) собирается домой с работы. Одна рука в рукаве пальто, вторая - с трубкой телефонной. Кричит кому-то про какие-то инъекции. Вторая рука в рукав пока влезает - свободной рукой шарит в ящике стола, ищет какую-то бумажку. Пошла к умывальнику - там зеркало - губы подкрасить, заваливает старушка, орёт, что её карточку потеряли. Она красит губы и объясняет нашей медсестре к какой полке идти и какую фамилию там искать. Наша не успела подойти - эта вспоминает, что карточка старушки на столе в стопке про рентген. Старушка в это время язвительными комментами сыплет. Пока тянулась к стопке про рентген, опрокинула сумку. Что оттуда вывалилось? Ну понятно!
Я её спросила, когда у неё наступает настоящий конец рабочего дня. Она сказала, что такого не припомнит, и что её дочь сказала: "Моя мама умерла".
Зато как повезло её соседям по подъезду! Это же настоящая удача - собственный медик под боком! практически ручной и совсем безотказный!

Хорошие истории, спасибо, прям можно подавать в "Записки уездного врача"
Личная жизнь... А что это такое?    Это вопрос из оперы "Есть ли жизнь за пределами больницы? Есть ли другие занятия кроме работы?" 
А занимаясь на работе действительно работой, уйти с неё вовремя попросту невозможно. Также как и соблюдать какие-то нормативы нагрузки. Ну а отбывать нахождение на рабочем месте, на мой взгляд, совершенно неинтересно и непонятно.
А в клятве Гиппократа бесплатно обязывались обучать медицине только детей своего учителя. И всё.
Но это уже довольно давняя история. Наркотики стали более эффективными, поэтому мы уже значительно расширили перечень обязанностей.